Журналисты просят Киршенбаум помочь Изрусу. Деньгами!

В ходе дачи показаний Гольдштейн признался, что Изрус все годы испытывал финансовые трудности, и Киршенбаум была прекрасно об этом осведомлена. Потому что он, Гольденштейн, постоянно просил у нее помощи!

Фотоиллюстрация: Nikko Macaspac (Unsplash)

"После того как Михаил (Фальков) исчез, уровень подачи новостей немного снизился, - показала Киршенбаум в суде. – Им пришлось покупать новости, у них возникли трудности, потому что стало меньше рекламы – все эти сайты существуют за счет рекламы. Вот Гольденштейн и обратился ко мне, как к партии, и попросил опубликовать у них хоть немного рекламных объявлений, влить немного денег. А я, как партия, в период между выборами не могу ничего ему дать. Во время предвыборной кампании я могу давать рекламу, но в период между выборами нет у меня на это бюджета /…/"

Киршенбаум разъяснила, что если планируется партийный съезд, она вправе разместить платные рекламные объявления. Либо если партия проводит грандиозное мероприятие по случаю Дня независимости. Но в будни…

В ходе нескольких телефонных разговоров между Киршенбуам и Годовским, записанных следователями, они обсуждали тяжелое экономическое положение Изруса: Гольденштейн постоянно жаловался на финансовые трудности и просил помочь.

Вот, к примеру, выдержки из двух телефонных разговоров, состоявшихся в один и тот же день – 8 августа 2014 года.

Фаина с Годовским обсуждают возможность купли/продажи (!) Изруса.

Фаина жалуется Годовскому, что Гольденштейн обращается к ней каждый раз, когда ему нужны деньги: "Я же… Гольденштейн всегда говорил мне: "Если бы кто-то купил Изрус, я бы его отдал, не нужна мне эта головная боль". С одной стороны, когда я злилась на Гольденштейна, я подумала: давай возьмем Изрус, ну просто давай возьмем"…

Годовский: "Это постоянное выколачивание денег".

Киршенбаум: "Я говорила с Клевицким, и он мне сказал: "Слушай, я готов влить туда рекламу. Готов сделать это даже бесплатно. Но своих денег в сайт я не вложу".

Годовский: "Надо хорошенько об этом подумать, то есть подумать про… В понедельник утром я встречаюсь с Гольденштейном. Он сам позвонил".

Киршенбаум: "Слушай, он обращается ко мне каждый раз, когда ему нужны деньги".

Разговор прервался. Вскоре Годовский снова позвонил Киршенбуам.

Киршенбаум: "Я же сказала, он приходит ко мне, только когда ему нужны деньги".

Годовский: "Ну ладно, Изрус (запись неясная) ничего не может сказать, в этом вопросе все в порядке, но в него без конца вкладывают деньги, потому что... это требует постоянных вложений и, насколько я понимаю, реклама этого не покрывает".

Киршенбаум: "Да, но он (сайт) сильно упал, сильно упал в последнее время. Ладно, ничего не поделаешь".

Годовский: "Потому что никто не следит за рейтингом".

И далее: "Давай я оброню – так, между прочим, что если он все еще хочет от (сайта) избавиться…"

Киршенбаум: "Мне не нужно… Не нужно мне".

Годовский: "Тогда это наша головная боль, это головная боль".

Киршенбаум: "Я что ищу себе головную боль?"

В ходе перекрестного допроса Киршенбаум подтвердила сказанное по телефону в беседе с Давидом Годовским, который был ее правой рукой:

"Однозначно. Он (Гольденштейн) обращался ко мне каждый раз, когда ему были нужны деньги, просил, чтобы я разместила на сайте рекламу. Я сказала что-то не то? /…/ Если бы вы спросили генеральных директоров других партий, они бы вам сказали, что он и к ним обращался, и в организации, с которыми сотрудничал. /…/ Они просили деньги везде, в организациях, стоило ему столкнуться с трудностями, он обращался ко всем своим клиентам и пытался получить деньги, а что еще ему делать?".

В своих показаниях Киршенбаум подчеркнула: она (как человек и как партия) не собиралась покупать Изрус – она лишь предложила Алексу Клевицкому купить этот сайт.

"Однажды я сказала Дауду: давай купим этот сайт и избавимся от головной боли. Я не имела в виду, что сама куплю его, я не могу его купить, это, опять-таки, выражение такое… Вот я и обратилась к Клевицкому и сказала ему: окей, он (Клевицкий) – владелец (компании) "Бедек медия", /…/ он продает в газетах рекламные площади. Так, может, он купит Изрус и создаст нечто вроде более крупного русскоязычного рекламного агентства. Я обратилась к Клевицкому, Алексу Клевицкому из "Бедек медия", а он сказал: оставь меня, не нужна мне головная боль. У меня своя компания – ею я и занимаюсь. Мне это известно, не то что известно – я не готов купить, не хочу, оставь. Не удалось мне. Я хотела, я думала: правильно, чтобы он купил - и покончим с этим, но Клевицкий не согласился, сказал, что это головная боль. На этом всё закончилось".

В ходе дачи показаний Гольденштейн заявил: Фаина сказала Годовскому, что вечно он (Гольденштейн) выпрашивает деньги, потому что в тот день была на него сердита.

Однако судья не принял объяснений Гольденштейна и привел выдержку из еще одного телефонного разговора, состоявшегося между Киршенбаум и Даудом (Годовским) 16 сентября 2014 года.

Киршенбаум: "Ну, видал Гольденштейна, какая наглость!"

Годовский: "Видал. Мне тоже досталось".

Киршенбаум: "Какая наглость! Я должна ему сообщать, когда я выступаю?! Кто он такой, чтобы меня мониторить?! /…/ Пускай сам узнаёт, где я выступаю. Я должна ему докладывать?! Если не хочет, пусть напишет, что я – ноль без палочки".

В ходе дачи показаний Киршенбаум разъяснила: дело было во время предвыборной кампании, в этот период Гольденштейн (владелец и главный редактор Изруса!!!) работал на НДИ и занимался мониторингом русских СМИ. И говорили они с Годовским вовсе не про Изрус, а про плохую работу Гольденштейна по мониторингу, которую тот выполнял для партии.

Киршенбаум в суде: "Когда Алекс Гольденштейн стал руководить Изрусом, у меня с ним были трения, потому что он делал вещи, которые мне не нравились. Во время одной из предвыборных кампаний это привело к стычке. Почему? Изрус уже испытывал трудности, и во время выборов Алекс смотреть не хотел на Изрус (так в протоколе, подразумевается – "заниматься Изрусом"), хотел только работать (на партию). И в НДИ его взяли на работу - мониторить русскоязычную прессу. Он написал всем депутатам, которые говорят по-русски, что он мониторит прессу, проверяет, в каких СМИ про нас пишут, и отчитывается. И что он делает? Пишет нам: "Пожалуйста, сообщайте мне, где вы выступаете". Я разозлилась. И сказала: "Секундочку, я плачу ему деньги за то, чтобы он мониторил, а он ищет легкой жизни и пишет мне, чтобы я ему сообщала, где я выступаю?! Ничего я ему сообщать не стану. Пусть сам пишет, где я выступала".

Хотя в суде Киршенбаум показала, что разозлилась на владельца и главного редактора Изруса из-за того, что он плохо работал на партию, в телефонном разговоре с Годовским она сказала нечто иное, подчеркивает судья:

Киршенбаум – Годовскому: "Можешь передать им, что больше агоры от меня не увидят, всё, легкая жизнь закончилась".

Годовский: "Сделаем это постепенно, мне просто жаль Когана, он не виноват, бедняга".

Киршенбаум: "Ладно. У меня есть ощущение, что Гольденштейн мстит мне за то, что я не взяла его в партию на /постоянную/ работу. Я все время это ощущаю".

В ходе дачи показаний в суде Киршенбаум дала этому подробное разъяснение:

Киршенбаум в суде: Когда я рассержена, я могу чего угодно наговорить, что он (Гольденштейн) ничего не стоит и я не дам ему денег, и он гроша не увидит. Но приходит время, и стратегический штаб вместе с русскоязычной пресс-службой говорят мне, что собираются дать рекламу на Изрусе, и я могу говорить всё, что угодно. В данном случае я подразумевала, что не дам ему денег во время предвыборной кампании, ясно, что я подразумевала".

"Однако версия подсудимой отнюдь не полностью объясняет сказанное ею в свое время Годовскому, - замечает судья Леви в окончательном решении. – Ее выражение "легкая жизнь закончилась" нестандартно, в связи с чем складывается впечатление, что ее отношение к Изрусу выходило за рамки обычных рабочих контактов и сайт получал от нее какие-то дополнительные выгоды".

Судья подчеркивает: телефонные разговоры Киршенбаум с Годовским, в ходе которых она заявила, что "легкая жизнь для Изруса закончилась", состоялись в августе-сентябре 2014 года. Кнессет был распущен лишь в декабре 2014 года, а муниципальные выборы состоялись годом раньше, в 2013. Однако в августе-сентябре 2014 никаких предвыборных кампаний не велось. По версии подсудимой, озвученной ею в суде, Изрус работал на партию только в преддверии выборов. В таком случае неясно, почему Киршенбаум занимали денежные проблемы Изруса и в обычное время, когда никакие выборы на горизонте не маячат. Когда в суде Киршенбаум задали этот вопрос, она ответила: так как Гольденштейн попросил у нее/у НДИ денег в обычное время, она ему отказала и не стала давать рекламу на его сайте.

По версии подсудимой, Изрус был средством массовой информации, информировавшим русскоязычную аудиторию о работе партии НДИ. По ее словам, "нет ни единого политика, особенно русскоязычного, которому не было бы важно, что пишут о нем на Изрусе. Ни единого" (протокол перекрестного допроса, стр. 5571, 4-5 строки).

"Из ее слов явствует, что - как русскоязычный политик и генсек партии, среди избирателей которой есть русскоязычные израильтяне, - она считала важным, что пишут о ее партии на Изрусе, - подчеркивает судья Леви. – Подсудимой было известно, что партия является источником доходов Изруса. Постоянные, систематические просьбы Гольденштейна об оказании экономической помощи указывают на то, что сайт напрямую зависел от партийного бюджета на рекламу". В конечном счете, это вылилось в договор относительно мониторинга русскоязычных СМИ между НДИ и владельцем акций и главным редактором Изруса, констатирует судья Ярон Леви.

"Потенциал конфликта интересов, который может возникнуть в такой констелляции, ослепляет", - констатирует судья, после чего добавляет: суд – не место для обсуждения этических аспектов подобного, с позволения сказать, сотрудничества.

Продолжение читайте здесь.

К началу публикации.